Мое дыхание было сперто. Пальцы слепо рыскали по клавиатуре в поиске нужной буквы, которая бы запустила мелодию моей грусти. Может быть это «я» или «о» и аккорд из «на»? Может это тритоны «см» «ер» «ть»? Или самое важное, древняя как мир мелодия «тишина»?
Все не то. Я откидываю голову немного назад, отклоняясь всем телом. Офисное кресло скрипит и недовольно мычит. Грустно улыбаюсь мысли, что я кого-то угнетаю в этом жестоком мире. А он ведь и не жесток. Но что-то металлическое в нем всегда присутствует.
У слова «мир» вкус железа. Возможно, в этой комнате просто душно и мне не хватает воды. Но я чувствую, как вещи вокруг меня становятся слишком плотными. Они затвердевают матовой коркой. Иногда я просто теряю ощущения их формы. Тогда они сливаются в единый супрематизм и единственное, что остается отделенным и цельным это слова, которыми обозначаются пятна. Я провожу ладонями по лицу, пытаясь снять это наваждение. Оно проходит, но опыт остается со мной. Он будет напоминанием о том, насколько же мир может быть цельным, а человек дискретен и разбит.