Окрылённый
По тёмному лесу с щетиной терновой,
Где тропы размыты болотом потерь
Он брёл без мечтаний, без цели свободной,
Вкушая лишь тлен. Брёл, как раненый зверь,
Который забыл, что есть счастье без скуки,
Что можно и жить, и хотеть новый день,
Что есть в жизни солнце, что кончатся муки,
Дав души соловью разнести свою трель.
Брёл он долго и тяжко, ступая ногами
В той топи, хранившей всех волей изгнанье
И вдруг впал он в дрёмы, и корни когтями
Поглотили его, заперев в мрака храме.
И когда светоч жизни отпускать начал тело,
И всяко мгновение в памяти меркло,
Понял он, что сдаваться нельзя - нужно смело
Идти прямо на свет, отдаваясь всецело.
И разверзлась пучина, и тёрн рассыпался
От рассвета того, что сиял из груди.
И в крыльях слепящих тот ангел рождался,
Что был ярым вестником новой зари.
Воспорхнул белоснежный в лазури небес,
Укутанный мантией воли и силы,
Увидал он внизу тяготеющий лес
Что светоча резали яркие жилы.
Взлетел выше - восприняли праведны очи
Россыпи гор, стоявших вдали.
И стрелой святою тот ангел помчался,
И не тухнуть огню в его белой груди.